ДАВИД САМОЙЛОВ
ЮРИЙ ДИКОВ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Следуя традиции старого театра, после трагедии даем фарс, хотя и вполне зловещий. Эта сценка восстановлена по памяти одним из авторов - профессором-геохимиком Юрием Диковым, так как оригинал, видимо, утрачен безвозвратно. Да, собственно, "канонического текста" и не существовало. В рукопись было внесено немало поправок, и сами авторы не решили который из вариантов окончательный. Притом читать пьеску мало кому довелось. Она была известна в устных пересказах Самойлова и Дикова, которые несколько разнились у расказчиков и у каждого из них от пересказа к пересказу. Впоследствии она вошла в московский фольклор и распространилась в виде анекдота.
Историю ее возникновения Юрий Диков рассказывает следующим образом. Весной 1975 года они с Самойловым укрылись от городской суеты и светских обязанностей на Карадагской биостанции. Жили в халупе без света и воды, но духом не падали. Самойлов заканчивал поэму "Цыгановы" и между делом выдумывал забавные байки. К примеру, уверял Дикова, что все дельфины в соседнем дельфинарии - переодетые разведчики. По вечерам они снимают дельфиньи шкуры, надевают боевые награды и курят "Беломор".
Однако ж, в карадагском захолустьи им не удалось вовсе отрешиться от политики. Как раз в ту пору был отправлен в отставку член Политбюро Александр Шелепин, с которым Самойлов в свое время учился в ИФЛИ, оттого и следил за его карьерой безо всякой симпатии, но не без любопытства. Это громкое по тем временам событие и навело отшельников на размышления о власти вообще и ее российской специфике, каковые и разрешились такой мрачноватой шуткой. Ее драматическую форму Диков объясняет тем, что Самойлов пребывал в "драматургическом запа- ле", так как "Современик" в ту пору репетировал "Двенадцатую ночь" в его переводе.
Мне почему-то кажется, что пьеску именно сейчас стоит вспомнить.
Александр Давыдов
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Сталин, Молотов, охранник, уборщица
Москва. Кремль. Кабинет генерального секретаря КПСС. 70-е годы. Воскресное утро. За столом сидит Сталин и внимательно читает газету, делая пометки красным карандашом.
Голос по радио. Срочное правительственное сообщение. Идя на встречу многочисленным пожеланиям трудящихся, товарищ Сталин дал согласие воскреснуть...
С досадливой гримасой Сталин выключает радио. В кабинет заглядывает уборщица, испуганно вскрикивает: "Батюшки-светы!" и скрывается за дверью. Через некоторое время появляется охранник и, не выказав удивления, замирает по стойке смирно.
Сталин (не отрываясь от газеты). Товарища Молотова ко мне и соедините с Лас-Вегасом.
Охранник. Слушаюсь, Иосиф Виссарионович.
Сталин. Товарищ Сталин.
Охранник. Слушаюсь, товарищ Сталин. (Уходит.)
Сталин неторопливо набивает трубку и закуривает. В кабинет входит Молотов. Он делает движение обнять Сталина, но не решается.
Сталин. Заходи, Вячеслав. Садись.
Молотов садится.
Сталин (без особого интереса). Ну как вы тут без меня жили?
Молотов (испуганно, оправдываясь). Это все Никита, Никита...
Сталин (расхаживает по кабинету, курит трубку). Что сделал Никита?
Молотов. Опозорил, опорочил, всю страну взбаламутил. И эти хороши - подпевалы. Микоян... Не успел ты их...
Сталин. Никита правильно поступил. Согласно диалектике.
Молотов. Да ты не знаешь, Иосиф.
Сталин. Я все знаю.
Молотов. Органы оплевал. Потом Венгрия, Чехословакия. Перед всем миром в дерьме...
Сталин (равнодушно). Не важно какие мы, какие они. Важно, мы - или они.
Молотов. А этот Солженицын, "Архипелаг"...
Сталин. Очень своевременная книга. Народ должен знать, скольких трудов и жертв нам стоило построение социализма.
Молотов (внимательно вглядываясь в Сталина, полушепотом). Иосиф, а ты... откуда?
Сталин молча ходит по кабинету, покуривая трубку. Тут становится заметно, что тень движется как бы отдельно от него. Замечает это и Молотов.
Молотов. Иосиф, скажи, а Бог есть?
Сталин. Прежде, Вячеслав, ты не был таким прытким и любопытным. Придет время - узнаешь. А сейчас иди. Ты меня утомил.
Молотов уходит. Тут же раздается телефонный звонок. Сталин берет трубку. Оттуда изливается поток нечленораздельных упреков. Можно разобрать только отдельные выкрики; "Якова погубил, Ваську..." и т.д. Потом гудки.
Сталин (умиленно). Трубку бросила Светлана.
Снова проходится по кабинету. Зевает.
Сталин. И чего звали? (Исчезает.)
Занавес