ЮРИЙ СОЛОВЬЕВ

СТИХИ



***

Это бог Меркурий с копьем в боку
погустевшее небо мутит,
ненароком ставит лыко в строку,
в темноте словно вор свистит,

на закорках несет пелену судеб
и себе оставляет суд,
и не делит север на кровь и хлеб,
и не ждет, пока поднесут.

Сиволапый спутник семи ветров,
суматошный кормщик, лопарь,
тот, кто студит лосиный седой остов
и леса обращает в гарь.

Старый сом не замает стальных сетей,
но прорехам здесь нет числа.
Да и где уж теперь соберешь костей
и вестей, не сгоревших дотла?

Сколько сделано там, где кипит смола,
где из сел выжимают сок...
Я сползу по доске своего стола
и один побреду на восток.

***

Истр силится Гилею отнести
за стену нередеющих туманов,
и будут стадо мрачное пасти
вблизи турецких гулких барабанов.

Огонь в ночи, окуренный курган,
слепая стража нарезает землю,
готовится испить воды султан,
славянской глоткой припадает к стеблю -

и ловит воздух, держит за собой
семь страхов и остаток прежней власти,
спеленут в степь татарскою гурьбой
всесильной на манер рыбацкой снасти.

Селенья селятся и сваты шелестят,
и ищут, и вычитывают - служат,
но шелковым шнурком их приютят.
Не убежать - повсюду тьма и стужа.

Праматерь черная и правит и прядет
на склоне трех оттаявших империй,
где сложен из камней великий год
и прячется Траян или Тиберий.

***

Тишайшим небом разговор не начат
о мраке, самом первом из чудес.
Отшельники заполонили лес,
впустую о полуночном судачат.
Их держит круг из камня и травы,
светила движутся по каменным просветам,
путь разведен по сторонам и метам,
колеса скрючились, окаменели львы,

свинец созвездий, тусклая коса
хрустит костями в мире чресполосиц,
и медлит меднорукий змееносец,
тринадцатый, пустая полоса.

***

По серебру веками
чертит вопросы чернь.
Устанешь за облаками
следить - выбросишь зернь

на доски стола и сетью
омут разворошишь.
Там и конец столетью,
где ты теперь стоишь.

И позади - пустое,
и впереди - темно.
Селение для постоя
найдено и сожжено.

Чистое поле дремлет,
выгорел лес дотла.
Сверху все веет и мелет,
мельникам нет числа.

В знахарстве и лукавстве
гаснет последний свет,
а в огороженном царстве
даже ограды нет.