ЛАРИСА БАРАХТИНА
ВТОРОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
* * *
У заснеженных домов
И сосен, оставленных как воинов
на страже страха,
То и дело голоса птиц раздавались,
Волна леса чернела,
И страшно огонь светил
В деревянном доме.
И промелькнуло в мозгу:
Кирпичная стена в Загорске,
Платформа Переделкина,
Санаторий,
черные ели,
Окраина Москвы,
Переводы Торквато Тассо,
Вороны,
Сухой камыш на берегу,
Весна,
сбор цветов,
Дождь,
Какой-то город с морем (где была мама),
Куда теперь
и с кем теперь я связана?
* * *
Пасется женщина и глянец
Окрестных гор уже не страшен,
Когда на глине тонких блюдец - город.
Ты чашу приняла сама,
Где море Черное играло
Остатком солнечным ума.
И небо как вода стояло,
Как шевеление губами
Там, у престола мертвых всех.
А воздух как хрусталь слезился,
И синий космос из окон
Смотрел, а стены белые молчали.
И оживленней суета,
И только шорох роз бумажный,
И розовость и глухота.
Жужжанье черного капрона,
Как змейки смерти по краям,
Ей - лодка, только голубая.
Так, говорю, - ни мне, ни Вам
Еще не видно красок рая,
Лишь город - снящийся снегам.
Вот почему, когда одна
Выходит тень ее как лошадь
К весенним попастись лугам.
А я у церкви, где Христос
Сопровождает всех последний,
Как поцелуй губам.
ВТОРОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
Копна волос прочитанных,
Шли две, на головах имея лето -
Явно удалялись,
Напоминая мне,
Что навсегда.
А черный пух сосны зеленым был.
И снег - мне друг,
Меня сопровождал везде.
Снег - друг мне,
Но не надолго.
Песок коричневый был так похож на бархат,
Чтобы следы присутствия здесь выделить
Яснее,
Чем на белой простыне.
Свиданье слишком траурное.
Волос черно-серых шелк утрачен.
А я оттуда, где 12 ангелов ноют
И путь еще ведет.
* * *
Глаз победоносное облако с синим,
Рука крадется скалы кисти тронуть
- руки на столе.
Кто поэму выводить как лошадь,
Запеленут младенец как льдина,
Профиль головы точно птица
с синим, льдистым светом в глазах,
То не голос америк с акцентом -
водка прозрачная как лед живой.
Уплывай мое вольное эхо
Для любого внемлющего ухом,
Для любого любителя лодки,
Слишком часто мы плаваем в ней.
Там, где каждая рука как охотник,
Есть добыча и у левой и у правой,
И у глаз есть добыча - во взгляде,
Не поймешь здесь, где жертва, где охотник,
Уподобься ж хозяйке в халате
И, ликеры глотая из лужи,
Свои сутки как пастырь паси.
Потеряешься дочка ты звука
(иль иные подумают лучше),
В этой армии вин миллионных,
- вот он армии царь и алтарь!
Как в кровинках в крапинках звука,
Дождик льется - прикосновеньем,
Бесконечно касаются руки,
Пять лучей, рука - как звезда,
Некто третий следит за движеньем,
Из темноты и из памяти,
Куда приближаться нельзя...
* * *
О люби капитанов, культура!
Крылья им стереги,
Будь телесной, как селезень утром.
Мы утонем в канале,
Два друга реки,
Как две лодки живые - влажные ребра.
Принимая дары на линолеум пола,
На ковер,
Птица-феникс-тюльпан
Раскрывает свой клюв
И роняет перо
Птица-роза.
И мы здесь затеряны так,
Что лишь видим друг друга,
Над проталиной третьей спины
разливается мрак.
И посуда -
Словно молния окаменела,
Блеск и блеск,
Вот культура!
Кто дары принимая не царские,
Ест и пьет.
И как некогда их было не трое.
И сжимая рукою стакан, как запястье
того
Кто со мною лишь мыслью о нем
Иль того, кто пока не со мною,
О, люби в темном тереме зубы
Осязаньем как снег.