ИСПАНСКАЯ АНОНИМНАЯ ПОЭЗИЯ XVI ВЕКА
Эти гимны взяты из Литургии часов Католической Церкви. С них начинается утренняя молитва; они звучат в полдень; ими же кончается день. Как и положено гимнам, они не читаются, а поются. Их много; только на кастильском более ста шестидесяти, и не все они анонимны. Часть из них написана всемирно известными поэтами, такими как, святая Тереса Авильская или святой Хуан де ла Крус (Иоанн Креста). Часть написана теми, чьи имена неизвестны — так на могилах монахов и поныне не пишут имен, а ставят крест. Современное литературоведение не может с точностью атрибутировать их — да и нужно ли это? Все они о любви. О любви к Богу. «Светская любовь — лишь долг певца, духовная любовь — лишь плоть аббата» — писал Бродский о Джоне Донне. Любовь — плоть. В том числе и плоть этих стихов.
* * *
Что есть во мне, какою красотою,
о Иисус мой, я тебя пленила,
что ты к моим дверям, что затворила,
в ночи приходишь зимнею порою?
О, сколь я жесткосердна — пред тобою,
безумица, я двери не открыла,
пусть раны нежных стоп твоих студила
зима своей холодною росою.
О, сколько раз ночами я слыхала,
как ангел рек мне: «Встань, душа слепая;
внемли любви, что звать тебя устала!»
И сколько раз надменность ледяная
Ему: «Открою завтра!», отвечала,
назавтра вновь все то же отвечая!
* * *
Мой Бог! Мою любовь к тебе питает
не к дивным райским кущам вожделенье;
нанесть тебе не смею оскорбленье
не оттого, что ад меня пугает.
Лишь ты, Господь, причиной: убивает
меня лишь взгляд на крестное мученье,
лишь терн и оцт; слепой толпы глумленье,
и смерть твоя мне сердце разрывает.
Так велика любви твоей отрада,
что пусть, любя, я неба не стяжаю,
страшась тебя, пусть не узнаю ада!
Даров обетованных мне не надо,
я боле ни на что не уповаю:
любить и впредь – любви моей награда.
(В русской традиции -- сонет святой Тересы Авильской. На самом деле, анонимный сонет 16 века. Автор латинского варианта – святой Франциск Ксаверий. Начиная с 19 века, неоднократно переводился на русский язык (И. И. Козловым в 1828 г., В. Г. Бенедиктовым в 1856-18588 гг.).
* * *
В вечерний час пришел я пред распятьем
молить Тебя об этой грешной плоти,
но на Тебя взгляну — и, устыдившись,
бросаю взор на собственное тело.
Как мне сказать: пусты мои ладони,
когда Твои гвоздями прободенны,
что ноги от усталости страдают,
коль Твои ноги кровью истекают?
Как мне сказать, что я один на свете,
Тому, Кто одиноким был в час смерти?
Как я дерзну сказать: меня не любят,
коль Твое сердце ранено любовью?
И вот я ничего уже не помню,
куда-то прочь бежали все печали,
порыв молитвы умер, и застыли
прошенья на устах моих безгласных.
И ни о чем уж не прошу я боле —
лишь об одном: быть пред Твоим распятьем,
уйти, поняв, что лишь одно страданье
есть ключ святой к вратам в Твою обитель.
* * *
Пастух влюбленный, чьей свирели звуки
мой сон, подобный смерти, оборвали —
дай посох мне из древа, что держали
могучие и сладостные руки!
Услышь мой зов, что полн любви и муки,
мой господин, — хоть знаю, что едва ли
слова сии смиренные объяли
свирели зов, и соль твоей науки!
О ты, Пастух, что за любовь распялся!
Мой тяжкий грех — да будет он прощенным,
ведь ты благоволишь тому, кто сдался!
Так подожди, узрев меня плененным!
Но как скажу я, чтоб ты ждать остался,
коль ждать Тебе придется пригвожденным?
* * *
Выше вершин высоких
горного края
Тебя звало мое сердце,
Тебя не зная.
На чьей руке, скажи мне,
покоятся ночи?
Любовь моя, песнь ветра —
где они, Боже?
Глаза моего детства,
капли на коже,
кровь, что текла по венам —
где они, Боже?
детские мои очи
и сладость дрожи
крови в моих венах —
где они, Боже?
Легче легкого пуха,
с тучками схожи,
часы моего детства
Где они, Боже?
* * *
За слез моих опаловой завесой —
нет, не один я.
За потаенной сетью моей крови —
нет, не один я.
За предначальной музыкой рассвета —
нет, не один я.
За гаснущим в горах лучом последним —
нет, не один я.
За дней моих бесплодным наслажденьем —
нет, не один я.
За зеркала холодной ворожбою —
нет, не один я.
Нет, не один — сопутствует, незрима,
мне вечность, столь возлюбленная мною.
Живем мы вечно вместе с Богом.
* * *
Что в ночи ты видишь,
расскажи нам, стража!
Бог — миндаль в пустыне,
что расцвел весною,
Бог не спит ночами,
бодрствующих ищет.
Лишь пять дев разумных
жгут свои светильни.
Что в ночи ты видишь,
расскажи нам, стража!
Петухи тревожат
ночь далеким криком.
Кто отрекся трижды,
трижды исповедал,
и теперь ночами
проливает слезы.
Что в ночи ты видишь,
расскажи нам, стража!
Мертвый был положен
в новую гробницу —
так земля впервые
солнце хоронила.
Горы возопили,
камень пал на камень.
Что в ночи ты видишь,
расскажи нам, стража!
Новым стало небо
над землею новой;
Бог восстал из гроба,
смерть мертва отныне!
Богу все творенья
Воспоют осанну!
Вступление и перевод с испанского Ларисы Винаровой