ЮРИЙ СОЛОВЬЕВ

СТИХОТВОРЕНИЯ

---

* * *

Н е колыхнутся колокола, боя не слыхать,
часы умолкли, не отзванивают времена,
в беззвучии движется перемена минут,
выгружая на станциях тяжкую кладь —
и в квитанциях заикаются письмена,
и почтари в тихом страхе бумаги жгут.
За окном нет туманов — лишь подтаявший лед
всхлипнул под последним из рыбаков,
вода оставляет дома, деревья растут,
по какому-нибудь календарю наступает год,
и проходящий пытает — кто ты таков,
и поспешает в участок. Так и живут.

14.02.1997

* * *

... и хочется мне, чтобы,
миновав врата смирения,
встретил я там шероховатый пол,
а не гладкий,
как на вокзалах —
последних наследниках византийского стиля.
Устроители Царьграда, хранилище
всех трех добродетелей,
изыскатели порфира и цепей, —
разговорчивые рынки, на которых спорят
об осьмом члене Символа Веры
уплали по белым водам
за столбы Мелькарта,
а в кольце
падали Рима второго нас кормит
барахлом своим Истанбул,
и осман
запирает тряпье, словно проливы...

3.07.96

* * *

Верно ли, что Константин Великий
расставлял трофеи в Царьграде,
городе, опаханном парой волов?
Земли этой раньше коснулся плуг, чем калига
легионера, у которого перед глазами орел
переплавился в крест.
Мы заняты делом. Нам, вероятно,. нашепчут лары и маны,
особливо последние, лакомки, кто из коней ипподрома —
не тех, за которых венеты режут прасинов, если
иной промедлит, иной обгонит — нет,
речь идет о медных конях, может быть, даже
всадниках — только который из них заключает
тихое имя города, города за бороздой....

Окт.1996

* * *

Каждая новость преступна, ведь здесь тишина
поселилась, пространства не потревожив,
не свершив жертвы демнону места,
не испросив ни дождя, ни суши,
с моста соскочила, но сочла ступени —
ведь лестницу приставлять услуга ее вековая,
утвердила взгляд в перекрестьи древа живого,
объяснила мрак ясного,
о сумеречных лучах поведала, слов
не составляя, напомнила, отлучаясь: “Ум молчаливый удержит меня...”

2.02.1997