МАРГАРИТА МЕКЛИНА
ПТИЦЫ И РЫБЫ
С.Е.Е.
У Маурица было предчувствие, что он родится в июне, в Лиивардене, провинция Фрисланд, в девяносто восьмом — его всадники покачивали головами в расписанных шлемах, а гончары шли вверх и вниз — для этой цели в доме была построена лестница. Как и им, Маурицу тоже казалось, что они шли вверх и вниз, но он знал, что пять лет назад его дом был разрушен.
Он рассматривал своих рыб и говорил себе негоромко вполголоса: птицы и рыбы. Он написал определенное количество слов про рыб на бумаге, помедлил, зачеркнул “рыбы” и вздрогнул: вдруг на это запрет? Он поместил кое-что в блокнот про своих птиц, и других, посторонних, а потом и про птиц и про рыб. Ему тут же представилось, как в двух разных странах жили два человека. Двое эти стремились друг к другу и становились похожи. Они стали настолько похожи, что уже не знали где конец и начало. У темной рыбы, которую он нарисовал на листке, был по этому поводу круглый младенческий глаз.
Мауриц никогда не думал, что темные рыбы плавают быстро. Они иногда плыли так быстро, что обгоняли себя и других темных рыб. Мауриц видел темных рыб и птиц, казавшихся светлыми темным. Темных рыб было много, а светлые были белы, непонятного вида.
Мауриц чувствовал, что белые птицы хотели быть вместе. Если бы он двигал влево одну белую птицу, то правые крылья двух белых птиц бы совпали, и правые плавники двух темных рыб совпали бы тоже. Мауриц знал три других способа и соединял маленькие с перьями головы птиц, бусинки глаз, хвосты их и левые крылья... Он сдвигал их влево и вправо, вверх и вниз быстро и ловко, и они выходили стаями из молчаливых селений.
Мауриц вспомнил человека, с которым они были похожи. Они были так похожи, что уже не знали где конец и начало. Они встретились вновь, и Мауриц обнаружил, что он не в ладу сам с собой. Он ненавидел другого, но был в ладу сам с собой. Другой был такой же как он, и это значило, что Мауриц себя ненавидел.
Ему показалось, что его рыбы были не рады, и он решил изобразить совсем других рыб. Или лучше два ряда взлетающих и садящихся птиц в окружении рыб. Теперь в одно и то же время был день, и была ночь, и Руфь шла на поле, а черные птицы летели в тревоге налево, а белые вправо. Фон белых был светлое небо, а черных зловещая ночь.
Все новое, что он покупал, каким-то образом становилось той вещью. Вещь, которая должна принадлежать не ему. Галстук, который купил, сначала был его галстук. Потом, по мере того, как на него он смотрел, галстук становился той вещью, которой владел бы другой. Мауриц знал художника, рисовавшего рыб, у которого был сын Юлиан. В одиннадцать лет Юлиан изобразил рыбу, превосходившую всех рыб отца. Юлиан утонул. Солнце выстрелило лучи на природу. Крайняя черная рыба уничтожила белую птицу. В центре были белые птицы и рыбы, равные рыбам как птицы.
Мауриц знал девушку с. У девушки была рыба Карузо. У девушки, которую Мауриц знал, жил Карузо окруженный стеклом песни пел он весенних и радостных рыб, написанные звероловом по рыбам. Его плавники оттопырились, когда он навеки заснул — положила в голубую коробку для драгоценных вещей, кинула в воду. Коробка всплыла. Волны вынесут Карузо на мель, дети откроют, .... .... мертвую рыбу.
Чешуи мертвых рыб тускло-желтого цвета. Чешую просто чешуи, чешуями маленьких рыб растивших себя и заполнявших пространство. Рыбы росли и тучнели. Тучнели в апреле макрели. Их тучность была спутником голода.
Мужчине в Лиивардене находили друг друга. Толстые толстых, худые худых, в парах мужчины между собой были схожи, иногда они были настолько похожи, что казалось, что путем встреч они размножались.
Мауриц знал, что полет это небо, а небесная птица знала небо выстроено из четырех звездных рыб. Плавание это мысль о воде, и поэтому четыре самых больших вида рыб, формирующих площадь, изменили свой путь и свой цвет, в это же самое время плыли спиралевидно наружу с севера-полюса рыбы другие.
Когда Мауриц умер, было организовано общество по изучению его рыб. Члены собирались раз в месяц и выпускали журнал; они считали его птиц, его рыб, изучали картины, на которых по часовой стрелке птицы превращались в застенчивых рыб, рыбы в рептилий, а рептилии в птиц. Они прочитали заметки Маурица о том, что перед смертью он приехал обратно в родную страну и другой, тот, о котором много Мауриц думал, увидел себя. Но другой уже был другим, и это было новым для него увидеть се бя.
(по работам М.К.Эшера), 1996